Двенадцатилетняя девочка была изнасилована сексуальным маньяком. Преступника поймали, во время следствия девочку с матерью часто вызывали в суд. Мать вела себя в этой ситуации неверно. В чем заключалось ее неправильное поведение?
Всякий раз мать начинала причитать, требуя смерти преступника, напирая на то, что девочку теперь никто не возьмет замуж, что она "испорчена", что может "пойти по рукам". И все это говорилось (вернее, кричалось) в присутствии дочери, причем всякий раз мать призывала дочь в свидетели своих предположений, приводила примеры, подтверждающие ее правоту. У дочери начался тяжкий невроз страха, она потеряла сон, плакала, стыдилась выходить из дому.
Подлила масла в огонь и учительница: узнав со слов матери девочки, что случилось, она срочно провела в классе родительское собрание, на котором, назвав фамилию девочки, слово в слово повторила все то, что рассказывала мать девочки на следствии. После этого потерпевшая вообще перестала ходить в школу. Начался снежный ком невротических и патохарактерологических реакций, который крайне затрудняет лечение.
А как должна была вести себя мать? Тут единых советов на все случаи жизни быть не может, но самое оптимальное поведение старших (в том числе и учителей) должно быть приблизительно таким: в дошкольном возрасте следует преподносить девочкам попытку изнасилования не как сексуальный акт, а только как обыкновенное физическое нападение, нельзя фиксировать внимание дошкольниц на факте сексуального нападения (так, разумеется, нужно относиться и к более старшим девочкам). Нужно всячески успокоить ребенка, не заострять его внимания на факте нападения, всячески следует отвлекать его от болезненных переживаний, связанных с сексуальным нападением.
В любом случае неделю-другую после сексуального нападения не нужно оставлять ребенка одного, нельзя пускать его на улицу без сопровождения взрослых. Желательно обойтись без стационирования в больницу (любую - не обязательно психиатрическую). К детскому психиатру следует вести лишь в крайних случаях. Иными словами, нужно сделать все, чтобы как можно меньше людей знали о случившейся драме, чтобы как можно скорее переключить внимание ребенка на положительные эмоции. Нужно как можно меньше в присутствии потерпевшей негодовать по поводу сексуального нападения: ведь как ведут себя родители - так ведут себя и дети. Если родители будут паниковать, невротизироваться, ходить по судам и на всех перекрестках кричать о случившемся с дочерью, то дочь и на самом деле станет психически больной.
Суд есть суд, в суд нужно идти. Но ребенка нужно предупредить за 1-2 дня до суда, подготовить его к тому, о чем его будут спрашивать. И конечно, никаких свидетелей-одноклассниц, никаких общественных обвинителей или защитников-несовершеннолетних, никакой фиксации людей на беде, случившейся с девочкой. Никогда нельзя забывать, что главное - здоровье ребенка. Преступник свое получит, а вот о ребенке нужно думать в первую очередь.
Педагог должен помнить о собственной роли в воспитании у девочек осторожности в отношении сексуального нападения. Уже первоклассницам можно и нужно, но не навязчиво, а как бы между прочим, говорить, что не все люди на земле хороши, что среди них могут встречаться бандиты, поэтому девочки, которым труднее себя защитить, в отличие от мальчиков, должны быть осторожны, не бегать по темным местам, не поддаваться уговорам незнакомых мужчин, отказываться принимать от них подарки и угощения. Не фиксируя внимания детей, педагог должен предупредить их, чтобы они не позволяли себя раздевать или назойливо касаться. Ну, а если чужой человек оказался слишком настойчивым или применяет силу, нужно закричать как можно громче, если не удается убежать.
В более старших классах учитель должен еще раз напомнить об этих элементарных правилах самообороны. Но и тут нужно знать меру.
Тринадцатилетняя девочка вместе с отцом поехала на юг. Мать предупредила дочь, что тамошние мужчины могут изнасиловать ее и что поэтому нужно бояться их как огня. Девочка это не делала. Жила она с отцом в одной комнате. Однажды вечером она пошла гулять вокруг коттеджа. Сделала она это не по своей воле: отец сам попросил ее об этом, объяснив это тем, что к нему должна прийти какая-то знакомая, и он должен с ней обсудить важные дела. Девочка удивилась такому обороту дел, но пошла гулять. Она не обошла вокруг свой коттедж и три раза, как вдруг увидела какого-то местного парня, показавшегося ей бандитом. Она побежала в свою комнату, но дверь была заперта: видно, отец о чем-то совещался со своей сослуживицей. Выбежав из коттеджа, девочка побежала в столовую (было время ужина). Там к ней подсел какой-то отдыхающий, сделавший ей комплимент: "Ты такая взрослая, как студентка". Девочка вспомнила предостережения матери, уверявшей, что именно таким образом совращают несовершеннолетних, и хотела бежать, но сразу вспомнила, что бежать в общем некуда: в комнате отец со своей сослуживицей. Осталась в столовой и решила не отвечать на вопросы соседа. Так молча и просидела. Потом пошла домой.
На следующий день девочка боялась выйти из своей комнаты, плакала, опасалась, что ее кто-то обидит. Перепуганный отец увез ее в Москву и привел ко мне на консультацию. Девочке были назначены лекарства, она в конце концов выздоровела, но ведь болезни могло и не быть, если бы мать слишком рьяно не пугала дочь, а отец уделял бы ей больше времени, не отвлекаясь на любовные приключения.
И семья была у девочки благополучная, и все ее любили, а вот не уберегли. И вообще следует помнить, что если с дочкой что-то случилось из-за сексуального нападения, то виновны в этом, как правило, и родители: не смогли вовремя успокоить, отвлечь внимание, внушить и веру в людей, и сознание того, что люди тоже разные бывают.
Во всем этом педагоги должны быть умными и осторожными советчиками родителей, должны давать взвешенные, продуманные советы, помня, что главное тут - здоровье ребенка.