Когда мы остались одни, и мальчик разговорился, я узнал, что живется ему несладко. Дома разговоры только о вещах: купить то, купить это, у одних соседей такая-то вещь, у других другая. А на мальчика ноль внимания. Ему же хотелось любви, понимания, общения, неравнодушия со стороны родителей. Он видел, что к нему относятся как к манекену в доме моделей: одевают с иголочки, хвастаются его одеждой, а вот внимания к нему как к человеку не хватало. Дома разговоры были только о разнообразном барахле, культ вещей ранил мальчика, вызывал у него активный протест. Хотя таких бунтарей не так уж много, большинство детей сами увлекаются вещизмом и продолжают линию своих отцов.
В чем же выход? Врачу трудно дать всеобъемлющий ответ на такой вопрос. Ответа нет, наверное, ни у одного философа. Ясно одно: нельзя становиться пленником вещей, нельзя видеть цену личности в том, какими вещами она располагает, недопустимо, чтобы мерилом места человека в мире было обилие у него вещей, без которых, кстати, можно легко обойтись. Как говорили в Древнем Китае, "кто стремится к вещам, тот вместе с ними и исчерпывается".
В 1983 году Центральное телевидение выпустило документальный фильм "Дети и вещи" (режиссер А. Михайловский). В этом фильме участвовал и пишущий эти строки, как и супруги Никитины, превосходно рассказывавшие о своем опыте трудового воспитания детей.
После каждой демонстрации фильма ко мне обращалось много пациентов, у которых были те или иные психологические проблемы, связанные с поглощенностью их родителей вещами и равнодушием к собственным детям. Конечно, желание привлечь к себе внимание с помощью уничтожения вещей встречалось редко, но в глубине души многие из моих пациентов были готовы на это.
Предела приобретению вещей не может быть. Предела производству нужных людям вещей тоже нет и не будет. Не против вообще вещей выступаем мы, а против абсолютизации их. Как писал Эпикур, "ничего не достаточно тому, кому достаточное недостаточно". Не вещи сами по себе плохи или хороши, а плохо или хорошо отношение к ним людей. И если взрослые люди не видят за вещами ничего, то горе им: они всегда будут неудовлетворены, ибо предела приобретательству не существует, они всегда будут несчастны, ибо вещизм рано или поздно вытравит из них все самое человеческое. Не для приобретения рождаются люди, а для максимального выявления своего творческого начала.
Как уберечь детей от ненормальной привязанности к вещам? Ведь многие не жизнь любят, не деятельность, не творчество, а вещи. Они рабы вещей. Для них счастье в том, чтобы иметь вещи, а творчество - в том, чтобы их искать. Они видят вещь, а не людей, для которых она создана. С помощью вещей люди (а дети особенно) стремятся обратить на себя внимание, придать себе значимость. Так устроен человек, что дорожит он не тем, что имеет, а тем, чего у него нет. Поэтому погоня за вещами может быть бесконечной, мучительной, никогда не приносящей длительного удовлетворения.
А теперь представьте, каково положение подростка с присущими его возрасту психологическими особенностями, если он сталкивается с вещизмом родителей. В редких случаях он окажется равнодушным к этому. Чаще - начинает дерзить, хамить, уходить из дома, искать авторитеты на стороне. Ну, а многие подростки устремляются в мир махинаций, приобретательства, а потом мы удивляемся, отчего юные существа становятся спекулянтами, ворами, грабителями.
Вещизм в семье - признак ее неблагополучия. А последствия этого у детей могут быть самые разнообразные. Даже патологические.
Вещизм приводит к пресыщенности. А это ужасное состояние. Бесперспективное. Голодного можно накормить, и он будет доволен. Разутого - обуть, и ему будет хорошо. Но как помочь пресыщенному? Его ведь ничем уже не удивишь, ничем ему не угодишь. Трудно ему. Еще трудней его окружению, в том числе родителям, сформировавшим у ребенка синдром вещизма.
Какой же выход? Вернуться к тем обычаям, которые были в прежние, тяжкие времена? Нет, безусловно. От пресыщенности, от лени, от печали, от раздражения есть, конечно, одно средство, позволяющее обрести единство личности, счастье, гармонию с окружением.
Это труд. Любой труд. Даже самый тяжелый. Но труд на пользу людям.
Лучшими же специалистами по лечению детей и подростков с помощью целенаправленного и радостного труда могут быть только воспитатели и родители. В каждом конкретном случае этот труд будет конкретным. Его может быть то больше, то меньше. Но он обязательно должен быть. К этому призывает и реформа школьного обучения.
Фильм вызвал оживленную дискуссию. Многие из зрителей и не подозревали, что вещизм взрослых может вызвать карикатурную, порой болезненную реакцию детей - в первую очередь чрезмерно ранимых, жаждущих родительской любви, не переносящих общественную и индивидуальную несправедливость.
Критик С. Муратов ("Литературная газета" от 22 мая 1985 года) в статье "Люди и вещи" писал: "Драматичен рассказ психотерапевта о ребенке, который впадал в необычное состояние - разрезал все наиболее ценные вещи в доме. Но что оказалось? В доме был культ вещей. Ребенку, окруженному дорогостоящим барахлом, не отказывали ни в чем, кроме внимания и любви.
Одни дети реагируют бунтом, подобно знаменитому розовскому герою, который еще в пятидесятых годах отцовской саблей рубил сервант, другие - перенимая и развивая родительские наклонности... Кто расскажет родителям об их собственных ошибках, за которые расплачиваются дети?"
Видно, далеко зашли ошибки, если рассказывать родителям приходится психиатру.
Критик продолжает: "В телефильме "Дети и вещи" сопоставляются разные точки зрения. Отношение к вещи зависит от того, как она досталась, развращает лишь даровая вещь... Спасение от вещизма в труде? Возможно, и все же... не так все просто, комментируют авторы, резонно вспоминая, что у будущих декабристов трудового воспитания не было, а люди выросли неплохие".