Состояние периферического нервно-мышечного аппарата при столбнячной интоксикации


Об антихолинэстеразном действии столбнячного токсина. Среди исследований, посвященных изучению действия столбнячного токсина на нервно-мышечную передачу, особого внимания заслуживает работа Harvey. Применив сравнительно новые для своего времени электрофизиологические методы исследования и сочетая их с различными экспериментальными приемами, Harvey получил данные, которые явились главным экспериментальным обоснованием теории периферического генеза мышечной ригидности. Он нашел, что отравленная мышца децеребрированной кишки отвечает на непрямой одиночный стимул множественными электрическими ответами. Такая реакция наблюдается как при одиночном, так и при повторных раздражениях нерва, и она не возникает при прямом раздражении мышцы. Перерезка нерва не предотвращает развитие и не снимает уже развившуюся ригидность мышцы, если сохраняется целостность нервно-мышечного синапса.

Harvey высказал предположение, что столбнячный токсин обладает свойствами ингибитора холинэстеразы, вследствие чего под влиянием токсина в отравленном нервно-мышечном соединении накапливается избыточное количество ацетилхолина. Последнее и обусловливает состояние повышенной возбудимости или даже автоматическое возбуждение концевой пластинки, множественность ответов мышцы на одиночное непрямое раздражение и, как результат этого, длительное сокращение, переходящее в ригидность.

Вскоре после работы Harvey появилось весьма, обстоятельное исследование Gopfert и Schaefer. Эти авторы отметили, что перерезка нервов влечет за собой быстрое исчезновение контрактуры лишь на ранней стадии интоксикации; на поздних стадиях она вызывает медленное исчезновение контрактуры в течение нескольких дней. Gopfert и Schaefer в отличие от Harvey не могли обнаружить мультипликацию ответов отравленной мышцы в ответ на одиночное непрямое раздражение. Тем не менее, исходя из теоретических предпосылок о роли ацетилхолина в передаче возбуждения с нерва на мышцу и получив данные, которые позволили думать об увеличении потенциала концевой пластинки отравленной мышцы, они также предположили, что столбнячный токсин угнетает холинэстеразу. Gopfert и Schaefer, как и Harvey, пришли к выводу о периферических механизмах мышечной ригидности, присовокупив к этому предположение о роли рефлекторного компонента в патогенезе местного столбняка, в частности в начальной стадии болезни.

В дальнейшем Н. В. Голиков, регистрируя электрическую реакцию пораженной мышцы, сделал заключение о возможности возникновения автоматизма мионеврального синапса под влиянием токсина. Различия в судорожной реакции тонических и фазических мышц отравленной лягушки, отличающихся рядом особенностей ацетилхолинового обмена, и сопоставление эффектов столбнячного токсина и стрихнина позволили В. М. Аристовскому, А. В. Лебединскому и И. И. Голодову высказать предположение о возможной близости механизмов действия этих веществ как ингибиторов холинэстеразы.

Однако многочисленные биохимические исследования состояния ацетилхолинового обмена в мышцах и нервной системе при столбняке не дали точных доказательств угнетения холинэстеразной активности ни в тканях пораженного столбняком организма, ни в условиях опытов in vitro. Электрофизиологические и фармакологические исследования также не дают оснований для подобных заключений.
 
Помимо Gopfert и Schaefer, другие авторы также не могли обнаружить мультипликацию ответов мышцы при ее непрямом раздражении. В наших исследованиях было показано, что мультипликация ответов мышцы при непрямом раздражении может иметь место лишь в условиях сохранения ее связей со спинным мозгом, т. е. мультипликация ответов представляет собой вспышку электрической активности центрального происхождения. В условиях же отключения мышцы от центров этого эффекта не наблюдается.

Аналогичные данные были получены в свое время Acheson и сотрудниками. Можно полагать, что в условиях опытов Harvey имела место повышенная возбудимость нервно-мышечной передачи, обусловленная либо нарушениями кровообращения, либо другими воздействиями. Известно, что повышенная возбудимость мышцы может наблюдаться и у здоровых животных при неблагоприятных условиях опыта.

Проведенное нами сопоставление эффектов столбнячного токсина и такого специфического ингибитора холинэстеразы, каким является прозерин, показывает, что действие этих веществ проявляется различно.

Ни один из признаков, характерных для действия ингибиторов холинэстеразы и обусловленных наличием избыточного количества ацетилхолина в области концевой пластинки (появление множественных ответов мышцы на одиночную непрямую стимуляцию, увеличение амплитуды и продолжительности сокращения мышцы при непрямой стимуляции, замедление расслабления после прекращения тетанического раздражения нерва и ускоренное возникновение блокады нервно-мышечного проведения при ритмическом раздражении нерва), не наблюдается при действии столбнячного токсина. Некоторая тенденция к замедленному расслаблению мышцы, которая отмечается на более поздних сроках заболевания, может быть объяснена изменением эластических свойств ригидной мышцы. Более того, эффекты прозерина и столбнячного токсина оказываются не только различными, но даже противоположными: явления деполяризационного блока, вызываемого прозерином, в мышце, отравленной столбнячным токсином, выражены значительно слабее и при некоторых условиях могут быть даже полностью нивелированы. Таким образом, столбнячный токсин не обладает свойствами ингибитора холинэстеразы. Напротив, в функциональном отношении существует известный антагонизм между действием столбнячного токсина и прозерина.
 
Нарушение нервно-мышечной передачи при столбнячной интоксикации. Известно, что эффекты прозерина ослабевают при нарушении нервно-мышечной передачи, когда почему-либо затруднен выброс медиатора, уменьшены его количество или эффективность действия на концевую пластинку. В этих условиях, несмотря на угнетение активности холинэстеразы, постоянная деполяризация концевой пластинки, ведущая к блоку нервно-мышечной передачи, не развивается. Блок либо не возникает, либо выражен слабее обычного. Тот факт, что эффекты прозерина на "столбнячной" мышце уменьшены или даже нивелированы, свидетельствует о наличии нарушения нервно-мышечной передачи в отравленной мышце вследствие недостаточности выброса или малой эффективности действия передатчика.

С этим заключением полностью согласуются и данные наших исследований по изучению влияния тубокурарина на нервно-мышечную передачу при столбнячной интоксикации и изменений электрических ответов пораженной мышцы на непрямую стимуляцию. Эти исследования показали, что существует функциональный синергизм в действии столбнячного токсина и тубокурарина: развитие блокады нервно-мышечной передачи под влиянием тубокурарина в условиях столбнячной интоксикации наступает значительно быстрее, чем в норме. При этом блокада наступает тем скорее, чем больше времени прошло с момента введения токсина в мышцу. Аналогичные данные в последнее время были получены Seferna, Zvefina и Glossmann.

Блокада нервно-мышечной передачи при действии тубокурарина развивается, как известно, вследствие связывания холинорецептивных структур концевой пластинки с тубокурарином, в результате чего ацетилхолин не может оказать своего действия; однако деполяризации концевой пластинки при этом не происходит. Если имеет место предварительное нарушение нервно-мышечной передачи вследствие уменьшения выброса передатчика или ослабления его эффективности, то блокада нервно-мышечной передачи под влиянием тубокурарина наступает скорее. Напротив, при наличии избыточного количества ацетилхолина курарный блок развивается медленнее, он слабее выражен или может быть преодолен, если до этого уже возник. Оба типа явлений хорошо-известны в фармакологии; в частности, известно, что курарный блок может быть снят ингибиторами холинэстеразы.

Изложенное делает понятным, почему в условиях столбнячной интоксикации, когда развивается нарушение нервно-мышечной передачи, блокада последней под влиянием тубокурарина возникает быстрее, Вместе с тем эти данные еще раз свидетельствуют о том, что столбнячный токсин не действует как ингибитор холинэстеразы и что возникающие под его влиянием нарушения нервно-мышечной передачи обусловлены не деполяризационным блоком концевой пластинки, а недостатком выброса или действия передатчика.

По мере развития интоксикации углубляются нарушения нервной мышечной передачи, все большее число мышечных волокон выпадает из реакции на непрямое раздражение. Об этом свидетельствует уменьшение суммарного потенциала действия мышцы при одиночном максимальном раздражении нерва в разные сроки после введения токсина. Поэтому курарный блок развивается тем быстрее, чем больше времени прошло с момента введения токсина в мышцу.

Интенсивность нарушений нервно-мышечной передачи зависит от продолжительности интоксикации и количества введенного в мышцу токсина. При применении минимальных болезнетворных доз столбнячного токсина, вызывающих небольшую, ригидность или только повышение мышечного тонуса, уменьшение амплитуды потенциала действия мышцы может быть незначительным пли даже невыраженным на протяжении всего периода наблюдения. При применении относительно больших болезнетворных доз токсина его можно наблюдать уже через 8-10 часов (или даже ранее), т. е. еще до центрального действия токсина. При введении летальных доз токсина отмечается значительное падение амплитуды мышечных токов или почти полное их исчезновение через несколько дней после инъекции токсина. При введении же очень больших доз уже через несколько часов можно наблюдать клинически выраженный паралич и отсутствие электрических ответов мышцы при непрямой стимуляции. В этих условиях в мышце не регистрируется и характерная для столбняка повышенная электрическая активность; такая мышца "молчит", в то время как в соседних мышцах наблюдается повышенная электрическая активность.

Из сказанного видно, что существует прямая зависимость между количеством токсина, временем его действия (включая и время его распространения) и массивностью нарушений нервно-мышечной передачи.

Следует отметить, что уменьшение ответов пораженной столбняком мышцы при раздражении нерва наблюдал еще Gumprecht, что он связывал с прогрессирующим утомлением мышцы. В дальнейшем Ranson и Harvey обратили внимание на падение возбудимости мышцы и уменьшение ее ответов при непрямом раздражении на поздних стадиях местного столбняка. В. М. Аристовский, А. В. Лебединский и И. И. Голодов описали выпадение судорожной реакции мышц, особенно тонических, у пораженной общим столбняком лягушки на поздних стадиях заболевания. Все эти наблюдения, однако, не привлекли должного внимания исследователей, тем более что многие авторы не отметили существенных нарушений возбудимости мышц при непрямом раздражении. Разноречивость данных об особенностях реакции пораженных мышц на непрямое раздражение (как, впрочем, и разноречивость данных о других показателях состояния нервно-мышечного аппарата при столбняке), по-видимому, обусловлена различными условиями опытов у разных авторов (дозы токсина, время наблюдения и пр.).

Нарушения нервно-мышечной передачи могут возникать независимо от изменения в центрах вследствие прямого действия токсина. Об этом говорит тот факт, что такие нарушения возникают еще до поступления токсина в спинной мозг. При применении же очень больших доз токсина, когда на периферии возникает полный блок нервно-мышечной передачи, в центре, как показали опыты нашего сотрудника В. К. Луценко, наблюдаются характерные изменения эфферентного выхода без каких-либо признаков угнетения активности мотонейронов.

Весьма интересные результаты дает исследование особенностей реакции "столбнячной" мышцы на ритмическую непрямую стимуляцию. Эти особенности заключаются в том, что при нанесении раздражений со сравнительно высокой частотой "столбнячная" мышца в отличие от нормальной оказывается способной отвечать возрастающими но величине потенциалами действия на нервные стимулы в ряду ритмического раздражения и сохранять ответы сравнительно высокой амплитуды при дальнейшем раздражении. Нормальная же мышца в этих условиях отвечает характерной так называемой пессимальной реакцией в виде прогрессивного падения величины потенциалов действия. Такой характер реакции мышцы был отмечен в опытах на животных различных видов: кошках и кроликах, белых крысах. Он является, следовательно, выражением общих закономерностей реактивности мышцы при столбнячной интоксикации.

На первый взгляд указанные особенности ответов "столбнячной" мышцы на непрямую ритмическую стимуляцию кажутся странными и трудно согласующимися с данными о нарушении нервно-мышечной передачи под влиянием столбнячного токсина, так как свидетельствуют как будто об увеличении функциональных возможностей нервно-мышечной передачи. Между тем противоречия здесь нет.

Страница 1 - 1 из 3
Начало | Пред. | 1 2 3 | След. | Конец

Женский журнал www.BlackPantera.ru:  Георгий Крыжановский

Еще по теме:


Ваше имя:
Защита от автоматических сообщений:
Защита от автоматических сообщений Символы на картинке: