Детский аутизм, симптомы

При благоприятной спонтанной или терапевтической динамике удается проследить ряд последовательных этапов становления коммуникативного поведения. Первоначально недостаточный или отсутствующий контакт с матерью сменяется симбиотическим контактом. На этом этапе ребенок ни с кем более не общается, а общение его с матерью определяется не полноценным и глубоким взаимным контактом, а выраженной зависимостью ребенка от матери. Отрыв от матери приводит к развитию протестного поведения, а если оно не достигает успеха - к углублению аутизма, усилению и подчеркиванию отдельных проявлений синдрома, что вместе взятое может внешне напомнить психотические явления. На последующих этапах сглаживаются проявления симбиоза с матерью и расширяются контакты с другими людьми - сначала с хорошо знакомыми и близкими взрослыми, затем со старшими детьми. Лишь после этого устанавливаются контакты с младшими детьми и в последнюю очередь - со сверстниками. Специфика становления общения при детском аутизме состоит не в последовательности этапов (их проходят и здоровые дети, но в значительно более сжатые сроки), а в задержке наступления этих этапов и парциальности, незавершенности каждого из них при переходе к следующему. Надо полагать, что именно поэтому нарушения общения, хотя и смягчаются первыми при лечении, остаются наиболее резистентным нарушением. При терапевтической стимуляции смены этапов незавершенность каждого из них способствует сохранению специфического для аутизма ограничения общения.

Ряд детей с аутизмом обнаруживают привязанность к мягким игрушкам, иногда - животным, маленьким детям. Это побуждает к сравнению общения, с одной стороны, и предметных, игровых действий, с другой, тем более, что игра представляет собой генеральную форму поведения, характеризующую представление о жизни и овладение жизненно важными навыками. Сведения со слов родителей и наблюдения в игровой ситуации показали следующее. Игрушками вообще не пользовались 13,5 % детей, пользовались крайне избирательно - 16,2 %, пользовались только или преимущественно символами игрушек - 21,6 %, проводили долгие часы в однообразных манипуляциях (перебирание, перекладывание и т. д.) без учета реальных и символических функций используемых игрушек и неигровых предметов (ключи, кастрюли, гайки и проч.)-43,5%.

Дима Л., 5 лет. В детском саду одинок, в занятиях и играх с группой не участвует. Симбиотический контакт с матерью. До 3,5 лет в его играх все предметы - карандаши, машины, звери - играли роль детей.

Алеша И., 6 лет. В ходе лечения начал тянуться к детям, но построить и поддержать общение не умеет. В детском саду вне контакта. Дома иногда играет с детьми, но «тратит на это массу сил и быстро устает». Его любимая игрушка - мягкий лев. С ним он засыпает, к нему первому тянется, проснувшись. Переносит в игры все пережитое. Так, повторил в игре процедуру ЭЭГ: он был врачом, лев - пациентов.

Обращает на себя внимание фиксация на определенных играх или игрушках, придание игрушкам роли символа других предметов и людей, своеобразная «зачарованность» играми, стирание границ между играми и увлечениями. Особого внимания заслуживают однообразные механические игры: верчение гаек, коробочек, шнурков, ключей и т. д.
 
Слава К., 6 лет. С 3,5 мес начал «крутить» руками (пронация - супинация кистей) перед глазами. В 8 месяцев сопровождал это звуками «пти-пти», позже аналогичным образом «крутил» игрушки. В период наблюдения: подолгу бегает и прыгает, вертя перед глазами палочку. В детском саду уединяется для этого, Объясняет, что «играет в машину, ее трясет».
 
Этот вид активности сохраняет поразительную однотипность от ребенка к ребенку. Тот факт, что такого рода активность присуща младенцам приматов и человека, обосновывает предположение о ранних формах мануальной и около моторной активности как основе этих проявлений, обеспечивающих оптимальный уровень сенсорной стимуляции. Как парциальную задержку на этих ранних формах активности мы рассматриваем тяжелое и упорное раскачивание в возрасте 8-13 месяцев (37,8 %) и другие формы стереотипной ритмической активности днем и во сне (54 %). Среди детей с ночными качаниями около 1/3 обнаруживают аутентического типа поведение. Близко к этим проявлениям лежит и ходьба «на цыпочках», свойственная многим больным и, по-видимому, отражающая особенности филогенеза (она отмечается у приматов и при пирамидных нарушениях у человека).

Тики (24,3 %), различного рода «вредные привычки» (18,9%), обсессивные симптомы (18,9 %) нередко связаны с указанными проявлениями, о чем можно судить по их феноменологическому сходству и динамике. Но, даже если они возникают по психогенным поводам, тревожно-невротическая личностная обработка их быстро стирается, утрачивается их защитно-невротический смысл, и они надолго застревают в виде монотонной стереотипной активности. Поведение, часто характеризуемое как «ритуальное», входит в этот же круг нарушений даже тогда, когда ритуалы достигают значительной сложности. Они являются не ритуалами в строгом смысле, а повторяющейся монотонной активностью, моторными штампами, по-видимому, компенсирующими дефицит сенсорной информации. По механизму они ближе всего к органическим «псевдонавязчивостям». Среди таких «псевдонавязчивостей» можно наблюдать бегание по кругу, монотонные подпрыгивания, похлопывания по бедрам, отведение и резкое приведение к туловищу согнутых в локтях рук («крылышки» - часто говорят родители) и более сложные последовательности действий. Одна из матерей сказала, что эти действия ее ребенка так же похожи на аналогичные действия здоровых детей, как чучело на живую птицу. Нередко эти «ритуалы» достигают значительной сложности и могут носить вербальный характер.

Кирилл Е., 8 лет. С раннего возраста отмечаются одни и те же «ритуалы»: взяв в руки предмет (чаще всего это - кукла), поднимает его высоко над головой на вытянутых руках, некоторое время смотрит на него, затем каким-то растянутым, но одновременно быстрым жестом вплотную приближает предмет к лицу, низко нагибается, семенящим шагом бежит к креслу или стулу и лицом с прижатым к нему предметом утыкается в сиденье. Может бесконечно задавать один и тот же вопрос, требуя всегда одного ответа и возбуждаясь при ином ответе.

Описанный Kanner «феномен тождества» - стремление к поддержанию неизменности окружения - отмечен у 91,9 % больных. Наиболее ярко он проявляется в раннем возрасте. Дети, кажущиеся полностью отгороженными и не воспринимающими ничего из происходящего вокруг, вдруг поражают бурной протестной реакцией на мельчайшие изменения обстановки. Без учета изменений в обстановке (взрослым часто трудно связать возбуждение ребенка со сдвинутой с привычного места обувью, выброшенной старой шляпой и проч.) такое поведение может ошибочно расцениваться как беспричинное возбуждение, хотя содержание его составляет страх - от беспокойства до панических реакций.

С возрастом проявления этого феномена сглаживаются и часто принимают форму своеобразных неофобий, непринятия нового, будь то пища, одежда, обстановка, маршрут транспорта, места прогулок, люди и проч. Отмечается выраженная привязанность к обстановке дома и трудный отрыв от нее. Матери иногда говорят, что ребенок скучает не без них, а без домашней обстановки - «ностальгия кошек» по A. van Krevelen.

У значительного числа детей отмечаются страхи. Они могут проявляться уже на 1-м году жизни - обычно в виде боязни работающих бытовых приборов. Возникновение страхов связано, по нашим данным, с особенностями познавательного развития, постижения предметного мира. Во многих случаях, постепенно приучая ребенка к вызывающим страх ситуациям, разъясняя на доступном для ребенка уровне эти ситуации, удается достичь значительного уменьшения, а иногда и полной редукции фобий.

Эмоциональные нарушения рассматриваются как одно из основных проявлений детского аутизма. Такие общие характеристики, как сглаженность эмоций (2,7%), преобладание отрицательного (21,6%) или положительного (21,6%) полюса настроения, эмоциональная лабильность (43,5 %), сенситивность (16,2 %), количественная недостаточность эмоциональных реакций (27 %) не исчерпывают своеобразия аффективной жизни. Практически все дети обнаруживают в спонтанном поведении недостаточность эмоционального резонанса. Свидетельствует ли это о недостаточности, притуплении эмоций? Такое впечатление производит «черствость» аутичных детей, не реагирующих на усталость, огорчение, тревогу окружающих. Родители часто более всего угнетены отсутствием эмоционального контакта с ребенком. Однако при словесном разъяснении ситуации и ее эмоционального значения, в спонтанных играх с мягкими игрушками, при обследовании по опроснику Розенцвейга многие дети обнаруживают вполне адекватные поведенческие реакции. Во всех этих случаях существует один общий момент: у аутичного ребенка недостаточно развита способность определять эмоциональность окружающих по их мимике, интонации и т. д.; разъяснение дает вербальный символ эмоций, в игре на игрушку проецируется собственная эмоциональность ребенка - происходит не «считывание» эмоций партнера, а наделение игрушки вербально символизированными эмоциями, в тесте Розенцвейга эмоциональная ситуация оречевлена. Можно полагать, что при этом мы имеем дело с недостаточностью целостного восприятия и осмысления образа ситуации и таких сложных для восприятия объектов, как мимика, интонация.

Страница 2 - 2 из 4
Начало | Пред. | 1 2 3 4 | След. | Конец