Исторический очерк о депрессивных и маниакальных психозах
Радостное возбуждение и тоскливая, психологически беспричинная подавленность - таковы синдромы, которые были подмечены и описаны уже в древности. Стойкую тревожность или удрученность Гиппократ относил к меланхолии. До Boerhaave причину ее усматривали в желчи: меланхолия и мания считались последствиями соматических расстройств. Корнелий Цельс и Аретей отмечали в меланхолических состояниях наличие религиозных чувств греховности. Даже там, где душа считалась нематериальным началом, на болезни смотрели как на вполне материальные процессы, а терапия носила чисто соматический характер. Cullen понимал гнев и страх (манию и меланхолию) как следствие возбуждения или коллапса "нервной силы", a Griesienger видел в экзальтации и депрессии функции физиологии мозга. Иначе смотрели на это Pinel и его школа и Heinroth ("моральная терапия"). По их мнению, подлинная сущность душевного расстройства состоит в "зле"; из психосоматиков так думает и Jores, в глазах которого самый факт болезни свидетельствует о том, что человек поставил себя вне божественного порядка.
Вплоть до предшественников Kraepelin большинство психиатров ограничивалось в основном рассмотрением синдромов (т. е. маниакальных и депрессивных состояний), не ставя вопроса о нозологическом их единстве. Тем не менее и в литературе того времени попадаются отдельные меткие клинические замечания. Так, например, вопреки господствовавшей идее единого психоза в первой половине прошлого столетия, Zeller отметил, что прогностически благоприятные те случаи меланхолии, в которых больной постоянно ищет причин своих мучений в себе самом, и что следует опасаться исхода в неизлечимое помешательство, когда меланхолия осложнена идеями преследования и одержимости.
Трудность формирования нозологического понятия маниакально-депрессивного психоза обусловлена несомненно тем, что при отсутствии достаточно тонкого психопатологического анализа психомоторное торможение и мрачное настроение представляются чем-то всеобъемлющим. Депрессии в этом общем смысле характеризуют, например, определенные психические реакции, но могут сопутствовать и заболеваниям головного мозга. Еще более широким спектром отличается понятие "мания": от исключительных психических состояний, характеризующихся экзальтированной приподнятостью, через циклотимные мании и шизофрению до соматически обусловленных психозов токсического или органически-мозгового происхождения. Внимательные наблюдатели давно уже подметили фазообразное периодическое течение некоторых патологических аффективных состояний, а также смену меланхолических и маниакальных состояний у одного и того же человека, но не сумели связать эти синдромы в единую болезнь. В литературе до середины прошлого-столетия можно найти о "меланхолии" и "мании" немало данных, которые входят в наше представление о маниакально-депрессивной болезни, но эти понятия применяются к вполне разнородным экзогенно- и эндогенно обусловленным психотическим, а также психогенным состояниям.
Историческая заслуга Kraepelin состоит в том, что он выделил эндогенные психозы как таковые, описал их и разделил на две большие группы: маниакально-депрессивные и шизофренные. В этом он опирался в значительной степени на французских психиатров: на Falret, описавшего "циркулярное помешательство", Baillarger, который исследовал депрессию и возбуждение, а также заболевание, названное им "folie a double forme", а кроме того, на Morel, чье понятие "наследственного помешательства" заложило основы учения о конституциональных и наследственных аффективных психозах. Из немецких психиатров предшественником Kraepelin был прежде всего Kahlbaum.
В качестве критериев для группировки психических болезней Kahlbanm принял сходство проявлений, течения, исхода и причин. Этот принцип усвоил и Kraepelin. Его определение маниакально-депрессивного психоза следующее: Маниакально-депрессивный психоз охватывает, с одной стороны, всю область так называемого периодического и циркулярного психоза, а с другой - простую манию, большую часть патологических состояний, именуемых "меланхолией'", а также немалое число случаев аменции. Мы относим сюда, наконец, некоторые легкие и легчайшие то периодические, то стойкие болезненные изменения настроения, которые, с одной стороны, служат преддверием к более тяжелым расстройствам, а с другой - незаметно переходят в область "личностных особенностей".
Нельзя сказать, чтобы систематика Kraepelin получила всеобщее признание во всем мире. Тем не менее всюду, где разрабатывается научная психиатрия, говорят о маниакально-депрессивных и шизофренных психозах, а классические положения Kraepelin настолько общеизвестны, что, невзирая на величайшие расхождения в нозологических гипотезах, спорящие стороны всегда понимают, о каких именно психозах идет речь.
Там, где в настоящее время нужно вывести какой-нибудь частный случай за скобки больших групп Kraepelin или ставится вообще под сомнение разница между психозами и неврозами, рассуждения ведутся - в явной или невысказанной форме - опять-таки применительно к его системе. Впрочем, по поводу маниакально-депрессивного психоза Kraepelin сам как-то написал: "Возможно, конечно, что впоследствии выделится ряд разновидностей или даже произойдет отщепление целых небольших группу".
Психиатрия романских стран, в особенности Франции, выдвигала, как показывает литература последних 50 лет, все новые возражения против системы Kraepelin, но главным ее противником оказалось динамическое направление психопатологии в США, выросшее из психоанализа Фрейда. Впрочем, и в "многомерной диагностике" Kretschmer, сохраняющей важнейшие основоположения систематики Kraepelin, замкнутые нозологические единства большой роли уже не играют. Kretschmer стремится больше к тому, чтобы каждый случай болезни разложить на его причинные компоненты и дать каждому из них оценку путем взаимного их сопоставления. Последовательное развитие этого положения приводит к тому, что школа Kretschmer рассматривает психозы в известной мере как "заострения" нормальных темпераментов, находящихся в корреляции с определенными конституциями. Их место Kretschmer называет "узловыми пунктами в сети конституциональных отношений". Против подчеркнутой, но не разделявшейся самим Kretschmer формы взгляда, будто не существует принципиальной границы между здоровым и больным и между ними имеются лишь нечувствительные переходы, выступил прежде всего К. Schneider со своим строгим понятием циклотимии. Ее психопатологические признаки он сгруппировал вокруг тонко описанных им "витальной тоски" и "раскрытия первичных тревог". При этом типологически важное понятие "измененного настроения" становится в известной мере исходным пунктом для типологической классификации эндогенных психозов. Шизофрении с их гораздо более расплывчатыми очертаниями противопоставляются маниакально-депрессивному психозу именно постольку, поскольку они остаются по исключении типических циклотимных психозов из общей массы эндогенных психозов. Шизофрении "очерчены более расплывчато" уже потому, что шизофренные симптомы первого ранга совсем не обязательны для диагноза шизофренного психоза.
Женский журнал www.BlackPantera.ru: Ганс
Вплоть до предшественников Kraepelin большинство психиатров ограничивалось в основном рассмотрением синдромов (т. е. маниакальных и депрессивных состояний), не ставя вопроса о нозологическом их единстве. Тем не менее и в литературе того времени попадаются отдельные меткие клинические замечания. Так, например, вопреки господствовавшей идее единого психоза в первой половине прошлого столетия, Zeller отметил, что прогностически благоприятные те случаи меланхолии, в которых больной постоянно ищет причин своих мучений в себе самом, и что следует опасаться исхода в неизлечимое помешательство, когда меланхолия осложнена идеями преследования и одержимости.
Трудность формирования нозологического понятия маниакально-депрессивного психоза обусловлена несомненно тем, что при отсутствии достаточно тонкого психопатологического анализа психомоторное торможение и мрачное настроение представляются чем-то всеобъемлющим. Депрессии в этом общем смысле характеризуют, например, определенные психические реакции, но могут сопутствовать и заболеваниям головного мозга. Еще более широким спектром отличается понятие "мания": от исключительных психических состояний, характеризующихся экзальтированной приподнятостью, через циклотимные мании и шизофрению до соматически обусловленных психозов токсического или органически-мозгового происхождения. Внимательные наблюдатели давно уже подметили фазообразное периодическое течение некоторых патологических аффективных состояний, а также смену меланхолических и маниакальных состояний у одного и того же человека, но не сумели связать эти синдромы в единую болезнь. В литературе до середины прошлого-столетия можно найти о "меланхолии" и "мании" немало данных, которые входят в наше представление о маниакально-депрессивной болезни, но эти понятия применяются к вполне разнородным экзогенно- и эндогенно обусловленным психотическим, а также психогенным состояниям.
Историческая заслуга Kraepelin состоит в том, что он выделил эндогенные психозы как таковые, описал их и разделил на две большие группы: маниакально-депрессивные и шизофренные. В этом он опирался в значительной степени на французских психиатров: на Falret, описавшего "циркулярное помешательство", Baillarger, который исследовал депрессию и возбуждение, а также заболевание, названное им "folie a double forme", а кроме того, на Morel, чье понятие "наследственного помешательства" заложило основы учения о конституциональных и наследственных аффективных психозах. Из немецких психиатров предшественником Kraepelin был прежде всего Kahlbaum.
В качестве критериев для группировки психических болезней Kahlbanm принял сходство проявлений, течения, исхода и причин. Этот принцип усвоил и Kraepelin. Его определение маниакально-депрессивного психоза следующее: Маниакально-депрессивный психоз охватывает, с одной стороны, всю область так называемого периодического и циркулярного психоза, а с другой - простую манию, большую часть патологических состояний, именуемых "меланхолией'", а также немалое число случаев аменции. Мы относим сюда, наконец, некоторые легкие и легчайшие то периодические, то стойкие болезненные изменения настроения, которые, с одной стороны, служат преддверием к более тяжелым расстройствам, а с другой - незаметно переходят в область "личностных особенностей".
Нельзя сказать, чтобы систематика Kraepelin получила всеобщее признание во всем мире. Тем не менее всюду, где разрабатывается научная психиатрия, говорят о маниакально-депрессивных и шизофренных психозах, а классические положения Kraepelin настолько общеизвестны, что, невзирая на величайшие расхождения в нозологических гипотезах, спорящие стороны всегда понимают, о каких именно психозах идет речь.
Там, где в настоящее время нужно вывести какой-нибудь частный случай за скобки больших групп Kraepelin или ставится вообще под сомнение разница между психозами и неврозами, рассуждения ведутся - в явной или невысказанной форме - опять-таки применительно к его системе. Впрочем, по поводу маниакально-депрессивного психоза Kraepelin сам как-то написал: "Возможно, конечно, что впоследствии выделится ряд разновидностей или даже произойдет отщепление целых небольших группу".
Психиатрия романских стран, в особенности Франции, выдвигала, как показывает литература последних 50 лет, все новые возражения против системы Kraepelin, но главным ее противником оказалось динамическое направление психопатологии в США, выросшее из психоанализа Фрейда. Впрочем, и в "многомерной диагностике" Kretschmer, сохраняющей важнейшие основоположения систематики Kraepelin, замкнутые нозологические единства большой роли уже не играют. Kretschmer стремится больше к тому, чтобы каждый случай болезни разложить на его причинные компоненты и дать каждому из них оценку путем взаимного их сопоставления. Последовательное развитие этого положения приводит к тому, что школа Kretschmer рассматривает психозы в известной мере как "заострения" нормальных темпераментов, находящихся в корреляции с определенными конституциями. Их место Kretschmer называет "узловыми пунктами в сети конституциональных отношений". Против подчеркнутой, но не разделявшейся самим Kretschmer формы взгляда, будто не существует принципиальной границы между здоровым и больным и между ними имеются лишь нечувствительные переходы, выступил прежде всего К. Schneider со своим строгим понятием циклотимии. Ее психопатологические признаки он сгруппировал вокруг тонко описанных им "витальной тоски" и "раскрытия первичных тревог". При этом типологически важное понятие "измененного настроения" становится в известной мере исходным пунктом для типологической классификации эндогенных психозов. Шизофрении с их гораздо более расплывчатыми очертаниями противопоставляются маниакально-депрессивному психозу именно постольку, поскольку они остаются по исключении типических циклотимных психозов из общей массы эндогенных психозов. Шизофрении "очерчены более расплывчато" уже потому, что шизофренные симптомы первого ранга совсем не обязательны для диагноза шизофренного психоза.
Женский журнал www.BlackPantera.ru: Ганс