Психопатологическая проблема при симптоматическом психозе


Понятие сознания и трудности его определения. Можно было бы полагать, что психопатологическая проблема в отношении соматически обусловленных психозов решена, поскольку все здесь как будто достаточно ясно, яснее во всяком случае, чем в области -эндогенных психозов или в области разнообразных психогенных расстройств. Все как будто сходятся в том, что с психопатологической точки зрения дело здесь всегда в виде и характере расстройств сознания. Почти все авторы, работавшие в этой области, начиная с Бонхоэффера, высказывались в том смысле, что все самые разнообразные формы этих расстройств "объединяются центральным симптомом - нарушения, помрачения сознания" в различных степенях его интенсивности - от легчайшей оглушенности до самой глубокой комы. Стерц также полагает, что расстройство сознания есть "обязательный" признак симптоматических психозов. "Центральный пункт соматически обусловленных психозов" видит в нем и Колле. Шнайдер, который вместе со многими другими авторами различает симптомы обязательные и факультативные, также относит расстройство сознания наряду с распадом личности к обязательным осевым симптомам.

Здесь-то, по нашему мнению, и возникает психопатологическая проблема, поскольку далеко ведь неясно, что собственно такое это сознание, о расстройствах которого идет речь. Обычно его понимают как некую функцию организма, вроде функции выделительной или кроветворной. Все такие функции подвержены тем или иным расстройствам, и эти расстройства выражаются в симптомах. Таким ли точно образом обстоит дело с сознанием и его расстройствами? Этот вопрос имеет тем большее значение, что в недавнее время был поставлен под сомнение тезис о нарушении сознания как обязательном осевом синдроме при соматически обусловленных психозах. Так, Флеск указывает на многочисленные случаи галлюциноза при совершенно ясном сознании, а также на случаи депрессии, которые непосредственно следуют за психозами экзогенного типа или предшествуют им и все же отмечены всеми существенными признаками ясного сознания. Это, конечно, приводит к попыткам дать, определение понятия "сознание", но попытки эти сводятся к замене одного синонима другим. Поэтому вполне прав Майер, говоря, что понятие сознания в психиатрии не может быть однозначным образом выражено ни каким-либо общим определением, ни выделением какого-либо признака или группы симптомов. Оно совершенно не поддается определению с точки зрения его расстройств при симптоматических психозах, не говоря уже о его многозначности ("сознание" в противоположность то "бессознательному", то "лишившемуся сознания", то "автоматическому" или "безотчетному", то не поддающемуся волевому контролю").

Изменчивость поля переживаний. К вопросу о сознании можно подойти только с негативной стороны. Совершенно очевидно, что психиатру лишь постольку приходится говорить о сознании, поскольку бывают состояния бессознательности. На вопрос же, что такое бессознательность, ответить уже нетрудно: бессознателен человек, у которого нет уже никаких переживаний, чье поле переживаний утратило последние остатки первичной расчлененности, который в известном смысле "лишился мира". Как только всплывают первые "качества", как только человек снова начинает обладать "миром", начинается то, что мы подразумеваем здесь под словом "сознание". Эти первые качества образуют сейчас же "поле", и это поле переживаний по мере возвращения сознания постепенно все больше и больше расчленяется. Таким образом, психопатологическая проблема симптоматических психозов сводится к проблеме изменчивости актуального поля переживаний между предельными точками полной, светлой, ясной расчлененности, с одной стороны, и настолько полной деформации поля, что оно утратило самые свойства поля, - с другой. Основное из этих свойств - гибкая и свободная тематическая изменчивость, способность каждую деталь поля делать темой, т. е. ставить ее в центр внимания, резко отграничив ее от всего сопредельного и его воздействий.

Между этими двумя предельными стадиями и простирается вся - в широком смысле - область переживаний, с которой нам и приходится иметь дело при симптоматических психозах. Представляется несколько сомнительным, чтобы все обилие соматически обусловленных изменений и отклонений переживаний можно было связывать с расстройствами сознания. Деформация или, лучше сказать, изменение формы поля переживаний может быть настолько незначительной, что остается вполне сохранным большинство функций сознания, как, например, ориентировка в пространстве и времени, внимание, запоминание, сосредоточенность и т. д. Говорить здесь о "расстройствах сознания" было бы большой натяжкой, хотя и имеется налицо изменение поля переживаний, которое при условии последовательного нарастания может принять формы тяжелой патологии, встречающейся при симптоматических психозах. При сохранности функций "сознания" могут наблюдаться и такие психические изменения, которыё не имеют ничего общего с помрачением, сужением сознания или, вообще говоря, с его расстройством.

Поэтому понятие расстройства сознания не представляется ни достаточно широким, ни достаточно гибким, чтобы охватить все структурные изменения актуального поля переживаний. В поисках понятия, более здесь подходящего, мы наталкиваемся на чрезвычайно плодотворные фундаментальные представления английского невролога Хида, а именно понятия эпикритического. Оба эти понятия введены для того, чтобы обозначить ими нормальные осязательные переживания, с одной стороны, и нарушенные - с другой. Вначале Хид имел в виду две раздельные анатомические системы, которые могли подвергаться поражению, но Потом он от этой мысли отказался. Затем Вайзцакер показал, что от нормальной эпикритической функции к функции нарушенной, атрофированной, измененной, утратившей дифференцированность, обобщенной, дезинтегрированной, протопатической ведет закономерный процесс ослабления осязательной функции. Так как этот процесс наблюдается во всех психических функциях центрального органа, то оба указанных понятия приобретают всеобщую применимость. Это и позволило заменить неудовлетворительное понятие "осевого симптома расстройства сознания" понятием протопатического изменения актуального поля переживаний.

В противовес эпикритическому полю переживаний нормального бодрствующего состояния (нормальной "ясности сознания") совершается протопатическое изменение согласно определенным законам, которые и подлежат изучению. Это изменение не следует представлять себе скалярно, т. е. в чисто количественной форме "убывающей яркости". Между тем в такой именно образной форме представляли себе до сих пор сознание, которое сравнивали со сценой, через которую проходят отдельные психические явления, то сильнее, то слабее освещаемые прожектором внимания. Этим путем можно еще объяснить факты затемнения и сужения сознания, но никак не возникновение совершенно новых явлений, как, например, галлюцинаторных переживаний. Уже протопатическое изменение осязательных переживаний (следовательно, протопатия в самом тесном и первоначальном смысле) обнаруживает в массивных парестезиях появление новых, чуждых: нормальной чувствительности ощущений, вполне гомологичных галлюцинациям. Даже парестезии в "затекших" конечностях заставляют подумать о том, не следует ли их отнести к числу осязательных галлюцинаций.

Модель регулирования сна и бодрствования. Издавна уже указывалось на близкие отношения между делирием, бредом и помрачением сознания, с одной стороны, и сном и сновидением - с другой. Французская психиатрия, начиная с Мореа Турса и его работ об опьянении гашишем, построила на этой близости значительную часть своих теоретических воззрений на сущность психического расстройства. В немецкой литературе Гампер заново сформулировал эти идеи, подчеркнув при этом особую роль мезэнцефального отдела головного мозга.

От ясного состояния бодрствования до глубокого сна без сновидений простирается широкая физиологическая переходная полоса; это та область, с которой мы имеем дело при некоторых соматически обусловленных психозах, с той лишь разницей, что вместо физиологического изменения (сон) здесь происходит патологическое изменение (нарушение).

Можно следующим образом представить, что именно сохраняется при психозе. Оба крайние полюса - эпикритическое бодрствующее сознание и глубокий сон - отпали. Средняя полоса сильно расширена, причем четкая пограничная линия, которая в здоровом состоянии служит переходом от бодрствования ко сну, стерлась. "Сущностные свойства" преобладают над структурными качествами; ограниченность свободы приводить к тому, что субъект вынужден принимать данное пассивно; все содержания принимают чувственный характер; отдельные содержания отличаются изменчивостью и незаконченностью.

Женский журнал www.BlackPantera.ru:  Клаус Конрад

Еще по теме:


Ваше имя:
Защита от автоматических сообщений:
Защита от автоматических сообщений Символы на картинке: